Рассказы про животных для 3 - 4 класса

Рассказы Эдуарда Успенского о животных 

Эдуард Успенский «Целебный бык»

Село Троицкое под Переславлем- Залесским — село тихое и безобидное. Люди в нём молчаливые, уважительные.

А деревня Афонино, которая в двух километрах рядом, такая разговорчивая, будто и не из этой местности. Недаром ходят слухи, что крестьян для этой деревни помещик афонинский в карты выиграл. И выиграл он их, верно, в каких-нибудь южно-цыганских краях. Потому что таких говорливых людей нигде больше в наших краях не водится.

Когда идёшь по Троицкому, все на тебя смотрят, просто глазами едят, но ни о чём не спрашивают.

Когда идёшь по Афонино, только о тебе и разговоров.

— Смотрите, мужик с удочкой днём на реку идёт.

— А что? Пользы от него никакой, вот его и выставили.

— Почемуй-то пользы от него нет? Выстави его в огороде, вот тебе и польза. Все птицы разлетятся, и кабаны на картошку не пойдут.

— Да он небось городской, столичный. Он в огороде завянет в полчаса. Ему бы только бумажки подписывать.

— У меня летошний год жил один городской, квёлый такой, бесполезный. От него ещё жена ушла. И от этого тоже скоро уйдёт.

— Маманя, это почему от меня тоже скоро уйдёт?

— Потому. Делов в хозяйстве полно, а ты на речку с удочкой.

— Вот он обратно пойдёт, посмотрим, сколько он там выловит.

Так от крыльца до крыльца передают тебя, как эстафету.

Зато в Афонино всяких событий мало, а на Троицкое они так и сыпятся. То кино туда приедут снимать про партизан. То окажется, что пенсионерка Купцова Дуняша уже третий год как ведьма — из- за неё у Клёковых корова не доится. То выяснится, что бригадир Павловский на тракторе художнику Чижикову забор снёс. Потом следы заметал и трактор в обочине утопил.

А то вдруг такое случилось — в Троицком бык заиграл. Козырять стал.

Был бык как бык. А с осени стал за кем ни попадя гоняться с рогами.

Коровник старый был. Если быка к столбу привязать, он всё развалит. Вот он и ходил беспривязанный.

Однажды Павел Васильевич Пугачёв, районный архитектор, с грибами из леса возвращался. Решил он угол поля срезать, через коровник пройти.

Ходил он медленно, потому что его радикулит забирал.

У нас в Троицком есть примета такая народная, что радикулит у того человека бывает, который свою работу делать не хочет. Так вот архитектор Пугачёв так не хотел её делать, что весь скрюченный ходил. И с каждым годом всё скрюченнее и скрю- ченнее становился.

И вот с такой повышенной скрюченностью он около коровника оказался. Они столкнулись — лёд и пламень — архитектор повышенной скрюченности и бык повышенной бодучести — и чем-то друг другу усиленно не понравились.

Что бык Цыган архитектору не понравился —- это наплевать и забыть, никакого действия из-за этого не намечалось. А вот что Павел Васильевич Цыгану не понравился, это хуже, из этого прямое действие получилось. Бык как на Павла Васильевича побежит!

Я не знаю, бегал ли когда-нибудь за вами бык, дорогой читатель, но дело это не забавное, а прямо-таки ужасное.

Павел Васильевич это знал и немедленно в сторону от быка бросился.

А скользко после дождя. Архитектор буксует, и Цыган пробуксовывает. Но постепенно они скорость набирать начали и всё быстрее стали двигаться.

Никто и не подозревал, что Павел Васильевич такой спортивный. Он три круга вокруг коровника сделал, потом на навес над крыльцом взлетел и на нём сидит. Он сидит, а Цыган гнилушки из-под крыльца выковыривает.

Хлоп! И Павел Васильевич, как в замедленном кино, стал вниз падать.

Но во время бега что-то с ним произошло, он стал быстрее в сто раз соображать. Пока он падал, он лодку у забора увидел перевёрнутую, на чурочках. Он к этой лодке кинулся.

Цыган с себя навес сбросил, а Павла Васильевича уже не достать, он под лодкой блаженствует

Цыган стал вокруг пастись. Отойдёт, но глазом на лодку косит. Только Пугачёв высунется, Цыган уж тут как тут с рогами.

Пришлось Пугачёву вместе с лодкой отползать. А лодка тяжеленная. И полз он, как черепаха в собственном доме. Полкилометра полз. Вот тебе и срезал угол!

Эдуард Успенский «Хозяйственная собака на белорусском хуторе»

Я люблю интересных животных. Мне однажды мой друг журналист Алик Прокопчик говорит:

— Поехали на хутор к леснику Ивану Белоусу, у него свинья есть непомерной длины. Ты таких ещё не видел.

Вышли мы с ним на дорогу, сели на попутный грузовик и стали на хутор добираться. Сначала на грузовике, потом на тракторе ехали.

Смотрю, из калитки выходит свинья, большая-пребольшая. И уши у неё закручиваются на морду. Как лопухи, глаза закрывают.

Большая-пребольшая, но не такая уж огромная, чтобы из-за неё полдня на хутор ехать.

Оказалось, что это свинья-дочка. А есть ещё свинья-мама. Как пошла она из калитки, так никак и не кончится. Огромная- преогромная, как два сцепленных автобуса. Я и не знал, что такие на свете бывают. А это была какая-то особая американская порода. Как эта порода попала на глухой лесной белорусский хутор, не знал никто.

Но самым интересным животным на хуторе оказалась не эта свинья, а собака Чарка.

— У меня много собак было, — говорит Иван Белоус, — но эта — самая умная. Она как человек. Она у нас два дома охраняет. Мой и брата моего, на другом конце хутора. У нас покрутится, посмотрит, всё ли в порядке, и туда бежит.

Я говорю:

— Что же, собака на полставки. Это ещё не самая умная.

— А я и не говорю, что поэтому она самая умная, что два дома охраняет. Она такие вещи делает, что не знаю, как рассказать. Вы можете не поверить.

— Какие же такие вещи?

— А вот какие. Однажды у нашей кошки котята должны были родиться. Она ходила и кричала весь день, её взяли и за дверь выставили. А за дверью мороз. Потом мы хватились — нет кошки, должно быть, замёрзла или волк утащил.

— И что дальше было?

— А ничо. Через месяц кошка пришла с двумя котятами. Её Чарка в коровнике пристроила или в будке у себя и еду ей туда носила.

Тут подошла жена Ивана Белоуса и сказала:

— Ты про поросёнка расскажи.

— А что про поросёнка? — спросили мы с Прокопчиком.

— Однажды у всех свиньи опоросились. А у нас свинья большая, гуляет себе, а поросят нет. Но как-то утром приходим мы — около неё поросёночек лежит. Маленький такой, белый. Откуда взялся — всего один? У нас совсем другие поросята бывают. Да и не время ещё нашим рождаться. Мы прошли по домам хутора и узнали, у кого такие поросята были. Они были у соседей наших через дом. Вот Чарке и стало обидно, что у всех поросята есть, а у нашей американки нет. Она и украла поросёночка.

Я стал к Ивану приставать:

— Расскажите ещё что-нибудь про вашу собаку.

А он сказал:

— Потом. Сейчас всё из головы вылетело.

Бывают встречи с интересными людьми, а это была встреча с интересной собакой.

Эдуард Успенский «Укус гадюки»

Это было в рабочем посёлке Рагациеме в Латвии. Мы с собакой Астрой — тибетским терьером — пошли к озеру искать янтарь. Около озера канал прокладывали экскаватором, и в отвалах песка можно было янтарь собирать, даже очень крупный.

Собаке Астре янтарь был совсем ни к чему, она больше за компанию ходила, а я очень хотел кусок янтаря найти с мухой внутри. Такой янтарь редко, но встречается. И эта доисторическая муха меня очень интересовала. Я бы её с современной мухой сравнивал — у кого больше ног, больше крыльев — и узнавал бы, в какую сторону мухи за тысячелетия развивались.

Светит солнце, я янтарь ищу и вдруг слышу: моя Астра как залает, потом как заскулит. Я обернулся, вижу: Астра рычит на маленькую чёрную гадюку, а гадюка на песке вьётся, тихо так шипит и назад отползает.

«Укусила она или не укусила?» — думаю. И понял, что укусила. Уж больно моя Астра лапой морду трёт.

Я Астру схватил и в деревню ходу. Там спрашиваю у стариков:

— Что бывает, если собаку змея укусит?

Они мне говорят, что собака день походит, потом становится вялой, судороги начинаются и дохнет.

Караул! Моя собака уже дёргается, у неё судороги. Потому что она очень маленькая.

Я её в рюкзак посадил и ходу в соседнюю деревню на велосипеде. Там ветеринарный пункт был.

Подлетел, стучу. Вышла женщина. Я ей говорю:

— Спасите мою собаку, её змея укусила!

Женщина говорит:

— Мне жалко вашу собачку, только я ничего не могу сделать. Наш ветеринар в отпуске. Я просто уборщица.

Я чуть не заплакал. А женщина говорит:

— Я вам ампулу дам.

— Какую ампулу?

— С противозмеиной вакциной. Нам для коров выдают. Вы в больницу поезжайте, пусть вам укол сделают.

— Если у вас ампула есть, дайте мне шприц, я сам себе, то есть собаке, укол сделаю.

Уборщица говорит:

— Нет, это не так просто. Есть инструкция, как уколы делать. И не один, а несколько.

Она принесла мне ампулу в яркой картонной коробочке. И там была инструкция. Сначала надо было сделать укол из слабого раствора сыворотки. Потом укол корвалола, чтобы сердце стимулировать. Потом укол из концентрированного раствора. Потом ещё какой-то.

Я бросил у неё велосипед, выскочил на шоссе, сел на попутку и в город Тукумс бросился. А собаке моей всё хуже. Лежит тихо в рюкзаке, только вдруг дёргаться начинает.

Шофёр меня к самой «скорой помощи» подвёз. Я рюкзак с собакой оставил у входа, сам в чистую-пречистую больницу вхожу, где всё белое. От этой белизны я ещё чумазее и грязнее стал. Врачи на меня с удивлением смотрят:

— Что с вами?

— У меня щеночек умирает, — говорю, — его гадюка укусила. Помогите!

Им показалось, «сыночек» умирает. Они требуют:

— Несите его немедленно сюда.

А как я с собакой вошёл, они на меня как закричат. И между собой сердито по- латышски заговорили. Я им говорю:

— Это не простая собака. Она в кино снималась. Она петь умеет.

Только они ещё больше сердятся. Тогда я им говорю:

— Да послушайте! Сегодня собаку укусили, завтра — мальчика. А вы даже не знаете, как уколы делать надо. Вы бы хоть попрактиковались на собаке. Вот у меня ампула в кармане, а вот какая сложная инструкция.

Врачи задумались и говорят:

— А ведь вправду, мы не умеем противозмеиной вакциной пользоваться. А ведь мы же «скорая помощь». Ладно, давайте вашу собаку сюда, будем её спасать. Только вы в своей одежде уходите на улицу. Когда надо будет, мы вас позовём.

Я на улицу пошёл и ждал целый час. Через час мне собаку вынесли. Она была без сознания. Но врачи сказали:

— Будет жить ваша собака. Мы всё правильно сделали, не упустили её. И вам спасибо. Мы теперь умеем вакциной пользоваться.

И точно, собака Астра ожила. И много ещё героических подвигов сделала. А когда я в деревню вернулся, старики у меня спросили:

— А ты гадюку убил?

— Нет, не убил.

— А зря, надо было её лопатой ударить. Каждый человек в жизни должен змею убить.

И вовсе не каждый. И не надо никого убивать. Эта гадюка там живёт, и мы к ней на её территорию пришли.

Она маленькая, а собака для неё большая. Однако она на собаку смело бросилась.

Это давно было. Тогда ещё не знали, что змеи полезные. И я тоже этого не знал, а ведь правильно сделал, что гадюку не убил. Сейчас её дети по свету гуляют и свой яд людям отдают. А гадючий яд очень полезный. Он на противозмеиные сыворотки идёт.

Эдуард Успенский «Охотничья собака Ярик»

Собак я помню с раннего детства. Мой отец был работником ЦК ВКП(б), который заведовал охотой, пушниной и собаководством. И в доме у нас всегда были охотничьи собаки. Лайки.

Первый контакт с собакой у меня произошёл в сорок четвёртом году, когда бабушка моя, Вера Петровна, велела надеть мне на улицу красные вязаные девчоночные штаны.

Я был так оскорблён этими штанами, что лёг на пол и яростно стал бить ногами об пол.

Тут ко мне подошёл пёс Ярик (вогульская лайка) и громко и грозно сказал:

— Гав! Гав!

Я так перепугался, что немедленно натянул штаны и пулей бросился на улицу.

Тогда собак в Москве было мало. Очень мало. И когда я выходил во двор с Яри- ком, посмотреть на него приходило много детворы.

Во время войны содержать собаку было трудно, и мой отец через ЦК ВКП(б) добился того, чтобы чистопородным собакам выдавали продовольственный паёк.

И благодаря этому удалось сохранить многие ценные породы русских собак — гончих, борзых, лаек.

Такой паёк — какую-то крупу — приносили и Ярику. К нам приходил солдат, приносил мешок с крупой, и я помню, как мы ели кашу из этой крупы.

Лайки — прекрасные собаки, но не в городе. В городе они бесстрашно и бестолково бросаются на машины и довольно плохо управляемы.

Помню, однажды Ярик в погоне за драной кошкой (в то время все кошки были драными и голодными) протащил меня на поводке в горизонтальном положении через половину дома 36/50 по Можайскому шоссе.

— Стой! Сидеть! Ко мне! — ничего не помогало.

За порванные штаны тогда мне сильно влетело, но не совсем. Мне зачлось то, что я не отпустил поводок и не потерял собаку.

А не отпустил я его не потому, что был упрямым, а потому, что по собачьей неграмотности намотал его на руку и просто не мог отпустить. Я оказался героем по принуждению.

Когда Ярик пропал, мы горевали всем двором. ..

Эдуард Успенский «Охранная собака Рекс»

Однажды в сорок седьмом году в нашем дворе появился солдат с немецкой овчаркой на поводке.

— Ребята, никому не нужна собака?

Ребята сбегали за мной. И я немедленно заявил:

— Нужна, конечно, нужна. Мне.

Не успел я очухаться, как солдат передал мне поводок овчарки, сказал, что её зовут Рекс, и солдатским шагом удалился в направлении Можайска.

Дело было к вечеру. Я привёл Рекса в квартиру и стал ждать родителей. Пёс дисциплинированно лежал на коврике у дверей.

Конечно, ничего хорошего из моей затеи не получилось. Ближе к одиннадцати пришли мать с отчимом. Пёс на них зарычал.

— Это что за новости?! Убрать собаку!

Они сразу велели мне девать Рекса, куда я захочу. А куда его девать в десять часов вечера?

На собаку было жалко смотреть (и на меня тоже). Сильный и умный пёс, привыкший к понятной армейской жизни, был в полной растерянности.

Я пристроил его в мусороприёмнике нашего подъезда и отправился домой.

Мы кормили Рекса всем двором. Когда родители уходили на работу, мы водили его по квартирам, гладили, дрессировали, кормили. А вечером закрывали в мусоросборнике.

Дело с собакой кончилось плохо. Однажды к нам во двор пришли работать пленные немцы. Они укладывали какие-то трубы, и им разрешалось ходить по квартирам и просить еду. Они были несчастные и ходили в потрёпанной немецкой форме. С некоторым испугом мы давали им куски чёрного хлеба, если они были лишними.

А когда вечером немцев построили в колонну, Рекс бросился на них, и охранник его застрелил.

И тогда я раз и навсегда запомнил, что сторожевых, охранных и больших охотничьих собак лучше в комнаты не брать. Другое дело маленькие собаки.

Рекомендуем посмотреть:

Аксаков «Сурка»

Пришвин «Этажи леса»

Пришвин «Разговор деревьев»

Пришвин «Лягушонок»

Соколов-Микитов «Первая охота»

Страницы: 1 2 3

Нет комментариев. Ваш будет первым!